РЕРИХОВСКИЙ МУЗЕЙ В САНКТ-ПЕТЕРБУРГЕ: ИСТОКИ И ПЕРСПЕКТИВЫ
Из Выступления на Межмузейной конференции в Международный день памятников и исторических мест. Санкт-Петербург, Стрельна. Государственный комплекс «Дворец конгрессов»
Администрации Президента Российской Федерации, Константиновский дворец. 18 апреля 2005 г.
На апрель приходится сразу два международных Памятных дня, посвящённых сокровищам культуры. Мы собрались под сенью прекрасного, вновь возрождённого Константиновского дворца 18 апреля, в День памятников и исторических мест, учреждённый в 1983 г. Ассамблеей Международного совета по вопросам охраны памятников и достопримечательных мест (ИКОМОС), созданной при ЮНЕСКО. А накануне, в День культуры 15 апреля, в Санкт-Петербурге состоялось торжественное празднование 70-летия первого Международного договора об охране художественных и научных учреждений и исторических памятников – Пакта Рериха. Основная нагрузка по организации этого празднования легла на Музей-институт семьи Рерихов, и мы рады передать организаторам и всем участникам настоящей межмузейной конференции самые сердечные приветствия и все материалы прошедших торжеств. Всем, кто возродил к новой жизни Константиновский дворец, – честь и слава!
Подводя итог деятельности всемирно известного художника, философа, путешественника и общественного деятеля Николая Константиновича Рериха (1874—1947) в области охраны культурного достояния человечества, его сын, известный востоковед Ю.Н. Рерих писал: «Проблема мира во всем мире, охрана памятников культуры давно привлекала внимание Николая Константиновича Рериха». И в этом давно – огромный труд и временное расстояние более чем в полвека.
Несомненно, знания, полученные на Юридическом факультете Императорского Санкт-Петербургского университета в 1893–1898 гг., пригодились Н.К. Рериху, когда он формулировал положения международного договора, носящего его имя.
В годы учёбы Рериха в университете уже более двадцати пяти лет развивалась школа международного гуманитарного права, во главе с её основоположником Ф.Ф. Мартенсом, выдающимся юристом и общественным деятелем, автором первого в России полного руководства «Современное международное право цивилизованных народов» (1882–1883). Именно этот учебник, переведённый на основные мировые языки ещё при жизни автора, ставший во всём мире настольной книгой дипломатов, был положен в основу курса, прослушанного Н.К. Рерихом весной 1897 г. в университете.
Н.К. Рерих близко воспринял основные идеи Ф.Ф. Мартенса и знал его последующие труды. Авторитет Фёдора Фёдоровича был непререкаем в тех вопросах, с которыми Н.К. Рерих тесно соприкоснулся в своей международной деятельности спустя годы (мирное решение противоречий между странами, международный третейский суд, охрана культурных ценностей и другие). Ф.Ф. Мартенс являлся фактическим автором программы Первой Гаагской конференции мира, созванной в 1899 г. по инициативе России и положившей начало процессу разоружения и установлению правил ведения войны. Ф.Ф. Мартенс и его ученики активно участвовали в разработке основных соглашений и Второй Гаагской конференции мира 1907 г. В преамбуле и основных положениях Пакта Рериха, даже в самом его названии («Договор об охране художественных и научных учреждений и исторических памятников», «Договор в целях обеспечения уважения и охраны культурных ценностей в военное и в мирное время»), прослеживается прямая связь с гуманистическим наследием Мартенса и его учеников, из которых в университете наиболее известен его преемник на кафедре международного права профессор барон М.А. Таубе. Многие годы он был близок Рериху, уже в эмиграции художник советовался с ним по вопросам защиты культурного достояния. В 1920–1930‑е гг. Таубе являлся профессором международного права в Гааге и одновременно председателем Французского комитета Пакта Рериха.
Для нашего Музея-института особенно значимым является факт плодотворного сотрудничества с современным Юридическим факультетом СПбГУ в целом, и его кафедрой международного права в частности. На этой кафедре ныне трудятся достойные преемники традиций Ф.Ф. Мартенса, М.А. Таубе и Н.К. Рериха. Следует отметить, что на прошедшей 15 апреля 2005 г. международной конференции, посвящённой 70-летию Пакту Рериха, именно часовое выступление профессора кафедры международного права Людмилы Никифоровны Галенской «Пакт Рериха 1935 г.: от проекта к реализации» задало верхнюю планку профессионализма и нравственного посыла всех без исключения докладов и сообщений, прозвучавший в тот день в Санкт-Петербургском Доме юриста, где проходила конференция. Здесь, в Президентском комплексе «Дворец конгрессов», уместно напомнить, что и нынешний глава нашего государства В.В. Путин тоже в определённом смысле преемник традиций Ф.Ф. Мартенса и Н.К. Рериха, ведь он учился на той же кафедре международного права, и его дипломным руководителем была профессор Л.Н. Галенская.
Обращение к истокам творчества и общественной активности Н.К. Рериха переносит нас в то время, когда владельцем Константиновского дворца был великий князь Дмитрий Константинович (1860—1919), сын великого князя Константина Николаевича, внук Николая I. Его старший брат великий князь Константин Константинович (1858—1915) родился в Константиновском дворце. Пристальный взгляд на архивные документы и воспоминания даёт несколько интересных фактов соприкосновения великого князя Константина Константиновича с Н.К. Рерихом в начале жизненного пути художника.
Именно в период руководства великим князем Константином Константиновичем отечественной наукой (напомним, что он с 1889 г. был президентом, а с 1900 г. почётным академиком Российской академии наук по разряду изящной словесности) Рерих впервые сформулировал предложение об охране памятников материальной и духовной культуры. Произошло это осенью 1899 г. в стенах патронируемого Академией наук и университетом Санкт-Петербургского Археологического института. Художник-археолог Рерих читал в институте курс «Художественная техника в применении к археологии». Кроме этого он производил и раскопки на территории Санкт-Петербургской губернии по программе Императорского Русского археологического общества, председателем которого был великий князь Константин Константинович. Тогда Рерих впервые заговорил о необходимости защитных мероприятий в отношении памятников археологии, донесших до нас мироощущение и миросозерцание древних. Речь шла, с одной стороны, о воспитании правильного, бережного и вдумчивого отношения к национальному достоянию, а с другой, о предохранительных мерах против зачастую воинствующего невежества обывателей и чиновников и хищничества разорителей. Это явилось одной из основных целей создания художником в 1900–1903 гг. «Археологической карты Санкт-Петербургской губернии», так же как и его знаменитой серии этюдов памятников древнерусского зодчества 1903–1904 гг.
Как писал Ю.Н. Рерих, первая мысль о международном договоре по охране культурных памятников всех стран возникла у Николая Константиновича в 1904 г., под гром орудий Русско-японской войны. Известно, с каким жаром выступал Рерих против разрушения историко-архитектурного пейзажа под Великим Новгородом при строительстве железной дороги, какой значительный вклад он внёс в дело сохранения уникального ансамбля Ферапонтова монастыря. За отечественное искусство, прежде всего древнее, не всегда по достоинству ценимое в то время соотечественниками, непрестанно болело сердце художника. Невозможно перечислить всё, сделанное им для того, чтобы русские древности были не только охранены, но и поняты, прочувствованы. Упомянем лишь наиболее заметные вехи в этой сфере деятельности: в 1910 г. Н.К. Рерих входит в Совет Общества защиты и сохранения памятников искусства и старины; с 1910 г. он – в комиссиях по сохранению и регистрации памятников Санкт-Петербургской губернии и по реставрации Ферапонтова монастыря; в 1915 г. становится одним из учредителей Общества возрождения художественной Руси, объектами внимания которого были исторические памятники и музеи…
Многие инициативы художника не имели бы такого резонанса, если бы не их активная поддержка со стороны представителей Императорского Дома. Будучи секретарём Императорского Общества поощрения художеств (ИОПХ), Н.К. Рерих раз в год представлял государю Николаю II отчёт этого Общества.
Само по себе Императорское Общество поощрения художеств было явлением замечательным. Основанное в 1820 г. по инициативе и на средства трёх частных лиц: статс-секретаря П.А. Кикина, князя И.А. Гагарина и подполковника А.И. Дмитриева, оно просуществовало до революции 1917 г. Задачи этого Общества заключались в пропаганде отечественного изобразительного искусства, устройстве художественных выставок и издании литографированных альбомов. На средства, полученные от этих мероприятий и от продажи картин, Общество помогало талантливым художникам получать образование в России и за границей. Оно учредило три золотые медали, которые присуждали каждые три года. Награждённые получали возможность продолжать образование за границей за счёт Общества. Благодаря этому смогли продолжить своё образование в Европе братья К.Б. и А.Б. Брюлловы, П.Г. и Н.Г. Чернецовы, П.К. Клодт, Т.Г. Шевченко, И.Н. Крамской и др. С 1870 г. Общество располагалось в здании на Большой Морской улице, 38, которое в 1870‑х гг. перестроили (в 1906–1918 гг. здесь располагалась служебная квартира Н.К. Рериха, ныне здесь размещается Союз художников Санкт-Петербурга). Архитектор М.Е. Месмахер упразднил в здании церковь, оборудовал выставочный зал и помещение для Рисовальной школы, а также для первого в России Художественно-промышленного музея, созданного по инициативе писателя-демократа Д.В. Григоровича. Правительство выделяло ежегодно для развития Общества 10.000 рублей. Общество являлось одним из художественных центров Петербурга. Здесь проводили выставки художники-передвижники. Здесь в 1880 г. состоялась выставка одной картины, положившая начало этой форме знакомства с выдающимися произведениями живописи. Такой единственной выставленной картиной стал шедевр учителя Н.К. Рериха А.И. Куинджи «Лунная ночь на Днепре», много месяцев остававшийся сенсацией в художественном мире. В начале 1890‑х гг. по проекту архитектора И.С. Китнера в здании надстроили двухсветный зал со световым фонарём. Залы Общества расширили и улучшили их освещённость. Во время последней перестройки на фасаде здания над окнами третьего этажа выложили мозаикой название «Императорское Общество поощрения художеств. 1820–1890». Надпись сохранилась до наших дней. А вот скульптурное изображение аллегорической фигуры «Торжествующего гения», выполненное по эскизу И.С. Китнера, было утрачено.
Рисовальная школа, устроенная в Обществе с 1839 г., предоставляла возможность обучения талантливым молодям людей «из народа», хотя в ней учились и отпрыски «благородных» фамилий. С 80‑х гг. ХIХ в. в школе развивалось новое направление: большое внимание стали уделять художественно-промышленному образованию. Виднейший деятель Общества конца XIX в. Д.В. Григорович был глубоко заинтересован в народном просвещении и развитии народных талантов, он всецело посвятил себя деятельности на этом поприще и многого достиг. Принцесса Е.М. Ольденбургская, благодарная писателю за его многотрудную работу в Обществе, выхлопотала для него чин действительного статского советника. В связи с этим, в его честь у себя во дворце на Дворцовой набережной 31 октября 1889 г. она устроила торжественный обед для сотни приглашённых гостей. После смерти Д.В. Григоровича его имя присвоили основанному им Художественно-промышленному музею Общества.
В очерке об Императорском Обществе поощрения художеств Н.К. Рерих писал: «Среди деятелей Общества во все времена появлялись люди весьма значительные. Великая княгиня Мария Николаевна, а затем принцесса Евгения Максимилиановна долгие годы в качестве председателей Общества лично вносили своё благотворное влияние, принимая участие во всех благообразных делах Общества» («Цветы художества», 17 декабря 1934 г.). Действительно, принцесса Евгения Максимилиановна Ольденбургская (1845—1925, по другим данным, 1928) тонко чувствовала новые веяния в искусстве, в частности, в живописи. Конец ХIХ – начало ХХ столетия – это время расцвета искусства Серебряного века. Время противоречивое, сложное, когда ещё плодотворно работали мастера критического реализма – И.Е. Репин, В.И. Суриков, В.М. Васнецов и др. Принцесса, занявшая после смерти своей матери, великой княгини Марии Николаевны (герцогини Лейхтенбергской), пост председателя Общества, внесла неоценимый вклад в развитие художественной жизни России. В период её руководства в Обществе устраивали выставки художники «Мира искусства». При ней происходили все улучшения в здании Общества. При её участии и покровительстве Общество в разные годы издавало журналы «Искусство и художественная промышленность», «Художественные сокровища России», помогало в издании журнала «Зодчий».
Знаменательным моментом в деятельности Общества стало согласие Н.К. Рериха, по приглашению Евгении Максимилиановны, занять сперва должность секретаря Общества (в 1901 г.), а затем директора Рисовальной школы (в 1906 г.). Ещё ранее, в 1898–1900 гг., по рекомендации Д.В. Григоровича, также с её согласия, Н.К. Рерих работал помощником директора Музея и помощником редактора журнала «Искусство и художественная промышленность». Он возглавлял Рисовальную школу до 1918 г.
При нём в школе были открыты новые классы, в том числе женский этюдный и художественной вышивки, а также иконописную мастерскую. В школе организовали Музей русского искусства. Благодаря реформам нового директора Рисовальная школа в течение нескольких лет преобразилась. Александр Бенуа отмечал: «Это чудо произошло благодаря энергии одного человека, одного художника – Рериха».
Н.К. Рерих был в числе ближайших организаторов фонда госпиталя Общины Святой Евгении, состоящей под непосредственным покровительством принцессы Е.М. Ольденбургской, имя небесной покровительницы которой и носила Община. Как вспоминал Николай Константинович, для пополнения этого фонда было начато художественное издательство Общины, «о котором каждый русский человек вспоминает с признательностью». В этом издательстве выпускались путеводители, буклеты, художественные альбомы и почтовые открытки. «В течение нескольких лет, – писал Н.К. Рерих мадам де Во Фалипо 14 января 1932 г., – мы достигли ежегодного дохода, достигшего десятков тысяч долларов. Эти крупные суммы, всецело пошедшие на лечение неимущих и на медицинские цели, составились, главным образом, от продажи художественных открытых писем. Я счастлив вспомнить, что в числе этих пожертвований была целая многочисленная серия и с моих картин».
Ценя Н.К. Рериха как мастера, Евгения Максимилиановна уважала его как личность, причём это уважение проявлялось и в обращениях к художнику, определяющих Рисовальную школу как «школу Рериха». Об этом сам Н.К. Рерих написал в воспоминаниях следующее: «Учащиеся говорили: “Пойду к Рериху” или “учусь у Рериха”, и никто из Комитета нашего не претендовал на такой глас народный. Наша председательница Евгения Максимилиановна Ольденбургская постоянно говорила мне: “Приеду к вам” или “говорят, у вас там…”, в таких выражениях благожелательно идентифицируя понятие школы с моей личностью как представителя и главного ответственного лица». Она хотела представить Н.К. Рериха к званию камергера Его Императорского Величества, однако, он решительно возражал, желая оставаться в памяти потомков не камергером, а художником.
В ответ на все знаки уважения Н.К. Рерих ещё активнее погружался в дела художественного образования и работал как творец – автор прекрасных картин, горячих публицистических статей в защиту отечественной старины, символических сказок и рассказов. Среди тех, кому Н.К. Рерих преподносил свои печатные сочинения, без сомнения, принцесса Е.М. Ольденбургская была одной из первых. Объёмный том своего «Собрания сочинений» (1914) Николай Константинович передал государю Николаю II, великим князьям Георгию Михайловичу и Петру Николаевичу, великим княгиням Елизавете Фёдоровне и Марии Павловне, и, конечно, принцессе Е.М. Ольденбургской.
В дневниках и переписке Н.К. Рериха описан не один эпизод, связанный с принцессой Е.М. Ольденбургской и Обществом. Не раз по неотложным делам Евгения Максимилиановна вызывала к себе секретаря Общества. Постоянно возникали какие-то спешные обстоятельства, и даже из служебных командировок ему приходилось по телеграмме принцессы спешно возвращаться. Даже после свадьбы Н.К. Рериха и Е.И. Шапошниковой (венчание состоялось 28 октября 1901 г.), когда Николаю Константиновичу была разрешена недолгая поездка в Москву, через три дня пришла телеграмма, вызывающая на спешное заседание Комитета. Ему тотчас пришлось вернуться. «Сейчас еду к Принцессе. Доклад будет длиннейший», – писал Н.К. Рерихе жене уже в мае 1902 г. Известен и другой случай, который Николай Константинович называл не иначе как «курьёзный эпизод». Вот как он описан в «Листах дневника» художника: «Мы были тогда около станции Окуловка, вдруг получается телеграмма от принцессы Ольденбургской с просьбою быть у неё на другой день в восьмом часу утра. (Мой доклад у неё был самым ранним). Вечером же я уехал в Питер, и едва успел переодеться – поспешил с докладом. Доклад продолжился около часа, и мне показалось, что я, если не буду заезжать домой, то ещё поспею на утренний Севастопольский поезд на Николаевский вокзал. Так и случилось, и после полудня я уже был в Окуловке. День был жаркий, а нужно было несколько вёрст пройти около полотна железной дороги. И вот, сняв пальто, я зашагал во фраке и цилиндре к вящему изумлению стрелочников и прочих встречных. Кончилось тем, что наша прислуга чуть не упала в обморок, приняв меня за привидение, ибо никто не мог ожидать такого быстрого возвращения. Впрочем, такие фрачные прогулки были не раз. Из Петергофа [Здесь Евгения Максимилиановна часто принимала доклады ближайших сотрудников. – А. Б. и В. М.] мы с Зарубиным [Художник Виктор Иванович Зарубин сменил Н.К. Рериха в 1906 г. на посту секретаря ИОПХ. – А. Б. и В. М.] решили пройтись до следующей станции и тоже шествовали во фраках – вероятно, кое-кто нас принимал за официантов. Всё это благодушные эпизоды. Но бывали и очень драматические».
Один из таких эпизодов связан с посещением великим князем Константином Константиновичем выставки «Мир искусства» в залах ИОПХ. В «Листах дневника» Рерих воспроизвёл этот эпизод так: «Занятно было выслушивать различные мнения на наших выставках. Помню, как Президент Академии Наук великий князь Константин Константинович поносил выставку за “декадентство”. Почему-то он обрушился на безобидный этюд Браза: “Зачем фонарь кривой?” Пришлось пояснить: “Вероятно, сломался”. Ответ сильно не понравился». Это же событие было освещено в прессе того времени так: «28 февраля 1903 г. Его Императорское Высочество Великий Князь Константин Константинович посетил в залах Императорского Общества Поощрения художеств пятую художественную выставку журнала “Мир Искусства”. Объяснения Его Высочеству давал секретарь Общества Поощрения художеств Н.К. Рерих. Великим Князем на выставке приобретена гравюра А. Остроумовой “Ворота в Павловском парке”».
Конечно, не все посещения великого князя Константина Константиновича были такими «драматическими». Очевидно, интересы великого князя были ближе области науки и техники, а не современного, подчас столь противоречивого искусства. 19 декабря 1901 г., в третьем часу дня, он посетил «международную художественную выставку ювелирных и прочих изделий» в здании ИОПХ. По сообщению прессы, «Его высочество, в сопровождении секретаря Императорского Общества поощрения художеств г. Рериха, обходил все отделы выставки, причём объяснения по отделам великого князю давали представители последних. При обозрении выставки его высочество приобрёл пять вещей: электрическую лампочку, два стеклянных сосуда с бронзой в стиле Empire, пряжку работы Бушерона и брошь в новом стиле».
Ещё не однажды в архивных документах имена великого князя и художника встречаются вместе. Только один подобный пример. В августе 1900 г. Н.К. Рерих по заданию Императорского Русского археологического общества выехал в имение герцога Н.Н. Лейхтенбергского «Горы» под Окуловкой, где ему было поручено произвести исследование урочища «Воскресенский нос». В письме Е.И. Шапошниковой (будущей жене) от 22 августа 1900 г. он так передавал свои впечатления: «…Моё пребывание в Окуловке; сперва общий вывод, затем частности. Общий вывод такой: я положительно начинаю верить, что иногда могу быть интересен, занимателен и когда хочу, тогда могу заполонить людей. За 3 дня моей бытности там я направил на Герцога и Герцогиню такой фонтан всякой всячины, и археологической, и художественной, и фантастической, и литературной и всякой прочей, что в результате последовали самые радушные приглашения опять приехать в Окуловку и непременно быть у них в городе, а также желание быть у меня. Попал я прямо к обеду. Сперва мне было жестоко не по себе, ибо я не знал, о чем говорить, а главное, в каком тоне. Они не знали, что я художник, и разговаривали как с преподавателем Археологического Института. После обеда в кабинете за кофе Герцог вспомнил, что видал мои ящики, и, как причастный искусству, спросил, работаю ли я. На мой утвердительный ответ, вопрос: “Выставляете ли Вы?” – “Выставляю”. – “Где?” – “На Академической выставке, мои картины «Поход» и «Старцы»”. Герцог вскакивает: “Так это Ваши картины? Простите, я не знал, в отношении ко мне Вас назвали преподавателем, а не художником”. После этого разговор пошёл уже из другой оперы, археология отступила на задний план, и выступило художество. С первоначалу мне было трудно с ним сговориться, ибо он противоположного лагеря и дружит с художниками Санкт-Петербургского Общества, которых ведь я не люблю, но затем мне удалось вставить несколько таких словечек, что он невольно начал говорить моими мыслями, а когда я набросал эскиз (охоту на кабана – он большой охотник), то он: “Уж увольте, а я конфискую эту вещь, она мне очень нравится, только подпишитесь”.
Герцогиня оказалась очень добрая и простая, и Герцог иногда (в последний день моего пребывания, когда перестали меня стесняться) говорил ей (при мне) такие вещи, что анекдоты Бологовские – младенчество. За 3 вечера о чём только мы ни говорили! Я ему подарил мои статьи. Герцогиня, узнав что я писательствую, притащила альбом свой, чтобы вписать туда что-нибудь, говоря, что соседи недурные – как Апухтин и К. Р. [выделено нами. – А. Б. и В. М. ] Пришлось набросать маленькое стихотворение на тему:
«Я мёртвых искал. Мне хотелось
Жизнь в смерти далёкой найти...",
но, мол, около смерти холодно и неприветно, а около живых, встретившихся мне во время поисков мёртвых – мне лучше и теплее. Дописал этюд именья и подарил Герцогине. “Здесь, мол, ему не худо висеть”. – “Как, Вы его оставляете?” – “Да, Вам”. – “Это мило, но уж позвольте мне взять его в город, ему место в городе, а не в деревне”.
В первый обед сделал неловкость: съел суп не той ложкой. На раскопке Герцог всё время присутствовал. В научном отношении она довольно интересна; ибо дала кострище до 6 вершков толщиною, а в нём осколки костей коня и шлаки. Герцог будет о ней писать в “Nature”. Как хорошо было прокатиться верхом; лошадь – вороной казак – превосходная; скачет спокойно и ход широкий. Может быть, сердце Герцога, как хозяина, и сжималось, но я проскакал последние три версты в опоре. Жалко, не пришлось поохотиться, первые 2 дня работал, а 3-й с утра было жестоко холодно – всего 4…».
Результаты этих раскопок имели широкий резонанс в научном мире. Императорская Археологическая комиссия в своём ежегодном отчёте посвятила им отдельный раздел и в первом выпуске своих «Известий» поместила статью Н.К. Рериха с его рисунками места раскопок. 18 ноября 1900 г. под председательством великого князя Константина Константиновича состоялось Общее собрание Императорского Русского археологического общества, на котором было прочитано сообщение Н.К. Рериха «О раскопках, произведённых близ станции Окуловки». Подобный случай, когда на Общем собрании зачитывали текст сообщения в отсутствии автора, – редчайший в истории этого Общества. Самого Рериха на собрании не было потому, что он находился на учёбе в Париже. Текст прочёл его университетский наставник профессор С.Ф. Платонов, а слушали чтение представители Императорского Дома, приглашенный специально на это сообщение герцог Н.Н. Лейхтенбергский и видные учёные-археологи того времени…
Таковы только общие контуры темы «Великий князь Константин Константинович и Н.К. Рерих». В будущем, очевидно, надо будет более пристально рассмотреть этот сюжет, особенно учитывая необходимость тщательного исследования контактов Н.К. Рериха с Домом Романовых вообще, в том числе для изучения вклада художника в эпохальное празднование 300-летия царствования Романовых и для выяснения той роли, которую сыграли те или иные члены Императорской Фамилии в деле сохранения культурного достояния России и мира.
После Первой мировой войны призрак нового столкновения народов не переставал тревожить Рериха, и он снова, после завершения Центрально-азиатской экспедиции 1923–1928 гг., обратился ко всему миру, к государственным и культурным деятелям всех стран, с призывом неотложно обсудить вопрос охраны культурных памятников. К тому времени он был уже признанным лидером широкого культурного движения, его выдвинули на соискание Нобелевской премии мира.
С самого начала движение за Знамя Мира, за охрану культурных памятников привлекло внимание всех, кому дорого культурное достояние человечества. Не случайно, что деятели культуры Франции и Бельгии были первыми, откликнувшимися на призывы Н.К. Рериха, ведь именно в этих странах больше всего было уничтожено памятников в Первую мировую войну. Французские юристы-международники доктор Г. Шклявер и проф. Ж. Ла Прадель разработали юридическую форму основного документа Пакта Рериха в соответствии с нормами международного права, с целью «содействовать моральному благосостоянию наций».
В 1929–1930 гг. для распространения идей Пакта Рериха было создано пять Комитетов – во Франции, Бельгии, Индии и два в США.
В 1930 г. проект Пакта был представлен в Комитет по делам музеев в Лиге Наций, который, одобрив проект Пакта, передал его на рассмотрение Международной комиссии интеллектуального сотрудничества.
Параллельно с выше указанными мероприятиями, предпринятыми в компетентных учреждениях Лиги Наций, многочисленные общественные организации и крупные деятели мировой культуры и науки присоединили свой голос к обращению Н.К. Рериха. Проект Пакта был опубликован в американской и европейской прессе и сразу же привлёк к себе большое внимание как выдающихся деятелей науки и искусства, глав государств, так и мировой общественности. В поддержку Пакта выступили А. Эйнштейн, Т. Манн, Р. Тагор, Г. Уэллс, король Бельгии Альберт, король Югославии Александр, президент Чехословакии Т. Масарик, президент Латвии А. Квиесис, вице-президент и министр просвещения Эстонии В. Пятс, а также военные деятели. Выдающийся бельгийский поэт и драматург Морис Метерлинк призвал всех, кому не безразлично будущее человечества: «Соберём вокруг этого благородного движения все наши моральные силы».
Великий поэт Индии Рабиндранат Тагор, сам пламенный борец за мир, писал в 1931 г.: «Я зорко следил за Вашей великой гуманитарной работой во благо всех народов, для которых Ваш Пакт Мира, с его знаменем для защиты всех культурных сокровищ, будет исключительно действенным символом. Я искренне радуюсь, что этот Пакт принят Комитетом по делам музеев Лиги Наций, и я чувствую глубоко, что он будет иметь огромные последствия для культурного взаимопонимания народов».
В Бельгии Камил Тюльпинк, член Королевской Комиссии по охране памятников Бельгии, предложил сделать город Брюгге, столь богатый памятниками прошлого, центром для распространения идеи Пакта Мира. В 1931 г. г. Тюльпинк основывает Международный Союз Пакта Рериха. В сентябре того же года в Брюгге созывается Первая Международная конференция Пакта Рериха.
Конференция, в работе которой приняли участие как представители правительств, так и деятели общественных и культурных организаций, приняла план действия по распространению идеи Пакта Мира. Было обращено особое внимание на пропаганду идеи Пакта Мира в школах и среди молодежи, а также установлен постоянный контакт с такими международными учреждениями, как Международный комитет по делам искусства и Бюро конференции по ограничению вооружения. Выполняя постановление Первой Международной конференции, Музей им. Н.К. Рериха в Париже и Международный Союз Пакта Рериха в Брюгге активно выступили за принятие Пакта Мира всеми государствами.
В августе 1932 г. была созвана Вторая Международная конференция в Брюгге. Одновременно с конференцией была организована выставка фотографий памятников, подлежащих охране. На этой выставке, состоявшей из более чем 6.000 фотографий известных архитектурных памятников, приняли участие 22 страны. Вторая Международная конференция постановила основать в г. Брюгге специальное учреждение для всемирного содействия проведению в жизнь идей Пакта Рериха. Конференция также постановила войти в сношения с различными государствами в целях признания Пакта как международного документа.
В ноябре 1933 г. состоялась Третья Международная конференция в Вашингтоне, в которой приняли участие дипломатические представители 36 государств. Эта конференция была поддержана уже 35 странами. 16 декабря 1933 г. на Седьмой международной конференции американских государств в Монтевидео была принята резолюция, рекомендовавшая правительствам американских государств подписать Пакт.
В телеграмме послу США Чарльзу С. Вильсону, отправленной ещё в сентябре 1914 г. из Петрограда как отклик на разрушение Реймского собора, Н.К. Рерих писал: «Вы, представитель Правительства Северно-Американских Штатов, не можете оставаться безучастным зрителем уничтожения лучших созданий искусства, и Ваше Правительство не может спокойно смотреть на варварские деяния, подобные которым трудно найти на самых жестоких страницах истории, во времена справедливо считавшиеся дикими. Именем священного искусства, именем высшей молитвы человечества, именем всего, что совершенствует и возвышает мир просим Вас всеми силами протестовать против преступных разрушителей, т. к. высоко-культурное Правительство Северно-Американских Штатов не может взирать на уничтожение всего, чем светла земная жизнь, и не может присоединяться к врагам рода человеческого». Потребовалось 20 с лишним лет напряжённой работы, прежде чем именно в столице США – Вашингтоне 15 апреля 1935 г. был подписан международный договор по защите культурных ценностей, известный во всём мире как Пакт Рериха. Большую роль в успешном выполнении этой задачи сыграл Музей Николая Рериха в Нью-Йорке, ставший официальным инициатором Пакта.
Подписание Соединенными Штатами Америки и другими странами состоялось в Белом доме в присутствии президента Франклина Д. Рузвельта. В своей речи президент Рузвельт сказал: «Предлагая этот Пакт для подписания всеми странами мира, мы стремимся к тому, чтобы всемирное признание сделалось насущным принципом для сохранения современной цивилизации. Этот договор имеет более глубокое значение, чем текст самого документа».
В сентябре 1936 г. Н.К. Рерих присоединил свой голос к призыву о мире Рабиндраната Тагора. В октябре того же года Международный Центр Пакта Рериха в Брюгге организовал Международный день искусства в борьбе за мир.
Идея Пакта Мира была забыта в пожаре Второй мировой войны. За это небрежение памятниками мировой культуры Европа поплатилась грудами новых развалин.
После войны идея Пакта снова стала привлекать внимание культурной общественности. Многих из деятелей движения унесла война. Ушёл г. К. Тюльпинк. В декабре 1947 г. ушёл Николай Константинович Рерих.
Вся деятельность по продвижению Пакта Рериха в мире легла на плечи вдовы художника, основательницы десятков философско-этических обществ по всему миру, писательницы Елены Ивановны Рерих (1879—1955) и двух сыновей – известного востоковеда, путешественника, директора Института гималайских исследований «Урусвати» Юрия Николаевича Рериха (1902—1960) и известного художника и общественного деятеля Святослава Николаевича Рериха (1904—1993).
В Индии за Пакт охраны культурных памятников высказались премьер-министр Индии Джавахарлал Неру, вице-президент Индии д-р С. Радхакришнан, проф. Чандра-Секхара Венката Раман, покойный Маулана Абул Калам Азал, д-р Хумаюн Кабир и многие другие. В поддержку Пакта Рериха высказалась Всеиндийская конференция культурного единства в 1946 г. В 1948 г. за Пакт высказалось правительство свободной Индии.
В 1950 г. Комитет Пакта Рериха направил д-ру Торезу Бодэ, главному директору ЮНЕСКО, копию Пакта со всей документацией по истории движения, начиная с 1930 г.
Подписанный 15 апреля 1935 г. в Вашингтоне главами стран западного полушария в присутствии президента США Франклина Д. Рузвельта, Пакт Рериха достойно продолжил традиции российской школы международного гуманитарного права, основные представители которой на рубеже XIX–XX вв. трудились в Санкт-Петербургском университете.
Пакт Рериха продолжает играть выдающуюся роль в деле защиты Культуры от современного варварства и мракобесия. В 1954 г. он стал ядром Гаагской конвенции о защите культурных ценностей в случае вооружённого конфликта, в настоящее время подписанной большинством стран мира. 14 мая 1954 г. на конференции, созванной ЮНЕСКО, была принята эта конвенция и к ней Протокол о защите культурных ценностей в случае вооруженного конфликта, а 26 марта 1999 г. – Второй протокол к Гаагской конвенции 1954 года, с целью повысить её эффективность. В тексте Гаагской конвенции прямо указано, что руководством для её принятия являются принципы защиты культурных ценностей во время войны, установленные на Гаагских конференциях мира 1899 и 1907 гг. и в Пакте Рериха. Мы можем гордиться этим, ведь упомянутые принципы были предложены россиянами – петербургскими универсантами.
В наследии Пакта Рериха и нашёл значительную часть перспективных, основополагающих задач своей деятельности созданный уже в наше время Рериховский музей в Санкт-Петербурге. ...
... значимым событием для нас и наших коллег, участников 4-й Международной научно-практической конференции «Рериховское наследие», стала закладка в парке Константиновского дворца Музеем-институтом семьи Рерихов Аллеи музеев в день 130-летия со дня рождения Н.К. Рериха 9 октября 2004 г. Так утверждается историческая преемственность с лучшими традициями, начало которым положили как владельцы Императорской (ныне Президентской) резиденции в Стрельне, так и основоположник современной международной системы охраны культурного достояния Н.К. Рерих.
Основатель нашего Музея-института, представитель славных российских дворянских фамилий Голенищевых-Кутузовых, Митусовых, князей Путятиных, Потоцких, Шапошниковых, Людмила Степановна Митусова прекрасно знала и помнила Константиновский дворец с детских лет. В её архиве сохранились семейные снимки, выполненные в 1926–1927 гг. на анфиладе дворца, обращённой к Финскому заливу. Один из снимков помещён в только что вышедшей книге её воспоминаний «О прожитом и судьбах близких», где она вспомнила и это сказочное место, в те годы ещё сохранявшее ореол былого великолепия: «Последнее время довольно часто езжу мимо Стрельны на электричке к нашим друзьям… И всё вспоминается старая Стрельна и расположенная неподалёку Ропша. Семьдесят лет назад, в 1926–1927 годах, выбегала босиком из дома, где родители снимали дачу, бежала на станцию, встречала папу или гостей из города. С крыши дома было видно, когда приближается поезд… Дом у озера, в отдалении – Константиновский дворец».
Использованная литература:
- Рерих Н.К. Листы дневника. М., 1995–1996. Т.I–III.
- Рерих Н.К. Археология. Кн. I: Материалы Императорской Археологической комиссии: 1892–1918 // Петербургский Рериховский сборник. № 2–3. Самара, 1999
- Рерих Ю.Н. Н.К. Рерих в борьбе за мир. М., 1959 // Мир через культуру. М., 1990. С. 173–175.
- Анненкова Э.А., Голиков Ю.П. Принцесса Е.М. Ольденбургская и Н.К. Рерих в Императорском Обществе поощрения художеств // Международная научно-практическая конференция «Рериховское наследие». Т.II. СПб., 2005.
- Бондаренко А.А., Мельников В.Л. Рерих и университет. СПб. – Вышний Волочёк, 2002.
- Будникова Ю.Ю. «Память Вечная». История одного издания // Международная научно-практическая конференция «Рериховское наследие». Т. IV . СПб., 2005.
- Материалы международной конференции «Знамя Мира. Актуальность Пакта Рериха для охраны сокровищ мировой культуры в ХХI веке». 20 августа 2003 г., Карпаты, г. Сколе, Украина.
- Мельников В.Л. Николай Рерих и Императорское Русское Археологическое Общество // Санкт-Петербургский университет. 1997. № 3.
- Мельников В.Л. Предания Северо-Запада в научном архиве Н.К. Рериха // Международная научно-практическая конференция «Рериховское наследие». Т. I. СПб., 2002.
- Митусова Л.С. О прожитом и судьбах близких. СПб. – Вышний Волочёк, 2004. – (Серия «Щедрый дар», вып.I).
- Николай Рерих в русской периодике. 1891–1918. Вып.I. 1891–1901. СПб., 2004.
- Знамя. 1903. 2 марта. № 57.
- Россия. 1901. 20 декабря / 1902. 2 января. № 954. С. 3.
Архивные источники:
- Отдел рукописей Государственной Третьяковской галереи, ф. 44 (Н.К. Рерих).
- Архив Института истории материальной культуры РАН, ф. 1 (ИАК), ф. 3 (ИРАО), ф. 37 (Н.К. Рерих).
- Центральный государственный исторический архив Санкт-Петербурга, ф. 448 (ИОПХ)
- Архив Музея-института семьи Рерихов в Санкт-Петербурге.